– Фашисты приказали всем женщинам и детям лечь на землю», – своим горьким воспоминанием о трагическом событии в первые дни Великой Отечественной войны корреспонденту «МГ» рассказала свидетельница тех событий, жительница деревни Ермаки Софья Чепурок.

Софья Ивановна родилась в деревне Ермаки. Когда началась война, она была ребенком, но в детской памяти сохранилось трагическое событие, которое произошло в деревне на четвертый день. Слушая рассказ этой пожилой женщины, неосознанно начинаешь представлять все ужасы, которые творили нацисты. Оказавшись в самом эпицентре пекла страданий и невзгод, моей собеседнице удалось выжить. Софья Ивановна пережила то, что и взрослым не всегда было под силу. 

С первых дней войны белорусская земля стала местом самой кровавой битвы за всю историю человечества. По отношению к людям нацисты использовали самые жестокие, запредельно антигуманные и античеловеческие методы уничтожения. 

На четвертый день войны с жителями деревни Ермаки фашисты разговаривали языком насилия и пулеметов. Об этом свидетельствует рассказ Софьи Чепурок. 

Крики, стоны, кровь, горящие дома и десятки убитых… 

– У нас была большая деревня – более 30 домов. Трагедия произошла на четвертый день после начала войны. Был жаркий день. Обеспокоенные люди вышли на улицу, чтобы обсудить последние события, – вспоминает Софья Ивановна. – В какой-то момент со стороны дороги Городок-Ермаки раздались крики на немецком языке и рев мотоциклов. Как позже выяснилось – это были немецкие разведчики. А в это время к востоку от деревни по лесам пробивались из окружения разведчики-красноармейцы. Фашисты заметили красноармейцев, завязалась перестрелка. Силы были неравны. Наших солдат нацисты убили, но много погибло и фашистов. Из-за больших потерь каратели пришли в ярость, они набросились на мирных сельчан. То, что произошло дальше, я запомнила на всю жизнь. Всех, кто попадался на глаза, начали сгонять на лужайку: мужчин, женщин, детей. Я помню, как мама несла меня на руках, а каратель винтовкой подталкивал ее в спину. Дети, женщины плакали, кричали. На лужайке нам приказали лечь на землю лицами вниз. Я лежала между папой и мамой. Сколько мы там провели времени, я уже не помню. В какой-то момент каратели приказали женщинам встать, забрать детей, а мужчин начали расстреливать из пулемета. 

Подходя к деревне, мы увидели, как полыхают наши дома, фашисты подожгли село с двух сторон. Мама взяла меня на руки и побежала к нашему подворью. Сарай уже полыхал, и языки пламени подбирались к крыше дома. Успели забрать только самые необходимые вещи. Так мы остались без жилья. Со стороны места расправы были слышны крики и выстрелы – каратели продолжали расстреливать мужчин. Раненых нацисты добивали штыками. Всего было убито 13 гражданских и 15 красноармейцев. Мой отец получил ранение и притворился мертвым – это его спасло. До самого вечера он пролежал среди убитых, а когда стемнело, ползком вернулся в деревню. Всех убитых похоронили в братской могиле на окраине. Гробов не было, мертвых заматывали в льняную ткань, закрывали лицо и укладывали в могилу. 

С такой человеконенавистнической сущностью нацизма столкнулись жители деревни уже в первые дни фашистской оккупации.

Ветеранов с каждым годом становится меньше, но остаются те, кто во время войны были мальчишками и девчонками. У всех этих людей разные судьбы. Но их объединяет одно: они – дети войны. 

Олег ПАЦЕВИЧ